MARTIALIS.RU - ПЕТРОВСКИЙ Ф. А.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 29—30.

Надеюсь, в своих книжках держался я такой меры, что всякий кто правильно о себе судит не может на них пожаловаться, потому что они, подшучивая даже над самыми незначительными лицами, сохраняют к ним уважение, в то время как древние сочинители не соблюдали этого и злонамеренно пользовались именами не только рядовых, но и важных лиц. По мне, пусть дешевле стоит моя слава и ниже всего ценится мое дарование, но пусть не будет у прямодушных наших шуток неприязненного толкователя, и пусть он не записывает моих эпиграмм — бесчестно поступает тот кто изощряет свое остроумие на чужой книге. Игривую правдивость слов, то есть язык эпиграмм, я бы стал оправдывать — если бы первый подал пример ее, но так пишет и Катулл, и Марс, и Педон, и Гетулик, и каждый кого читают и перечитывают. Если же кто окажется настолько чванным и брезгливым, что, по нему, ни на одной странице нельзя выражаться по-латыни, он может удовольствоваться этим предисловием, а то, пожалуй, и заглавием. Эпиграммы пишутся для тех кто привык смотреть на игры в честь Флоры. Пусть не входит в наш театр Катон, а коль уж вошел — пусть смотрит. Мне кажется, я вправе заключить мое предисловие стихами:

Коль ты об играх в праздник резвой знал Флоры,
о шутках легких и о вольности черни,
зачем в театр явился ты, Катон строгий?
Иль только для того вошел чтоб вон выйти?

Марс, Педон, Гетулик — римские поэты Домиций Марс, Альбинован Педон и Лентул Гетулик, от произведений которых осталось только несколько отрывков. Анекдот о Катоне Младшем, ушедшем в 55 г. до н.э. с празднества в честь Флоры, рассказан Валерием Максимом (II 10, 8).

Ты, что желаешь иметь повсюду с собой мои книжки
и в продолжительный путь ищешь как спутников их,
эти купи, что зажал в коротких листочках пергамент;
в ящик большие клади — я ж и в руке умещусь.
5Чтобы, однако, ты знал где меня продают, и напрасно
в Городе ты не бродил — следуй за мной по пятам;
в лавку Секунда ступай, что луканским ученым отпущен,
Мира порог миновав, рынок Паллады пройдя.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 30.

8. Мира порог. Имеется в виду храм Мира, выстроенный при Веспасиане. Рынок Паллады. Площадь вокруг храма Минервы, примыкавшая к форуму Веспасиана, площади у храма Мира.

Предпочитаешь ты жить в аргилетских, книжечка, лавках —
хоть и открыты всегда наши лари для тебя.
Нет, ты не знаешь, увы, как владыка-Рим привередлив.
Верь мне, умна чересчур сделалась Марса толпа.
5Бо́льших насмешников нет нигде — у взрослых и старых,
и у мальчишек-то всех — как носорожьи носы.
«Браво» лишь громкое ты услышишь, даря поцелуи, —
как на военном плаще к звездам подбросят тебя.
Но, чтоб тебе не терпеть постоянных господских поправок,
10чтобы суровый тростник шуток твоих не марал,
хочешь, проказница, ты порхать, уносимая ветром!
Ну, убегай! А могла б дома спокойно лежать.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 30.

1. В аргилетских... лавках. Аргилет, площадь на западном конце Субуры, главной торговой улицы Рима.

Коль попадутся тебе мои книжки как-нибудь, Цезарь, —
грозных для мира бровей ты из-за них не нахмурь.
Ваши триумфы давно привыкли к дерзким насмешкам;
да и предметом острот быть не зазорно вождю.
5Как на Тимелу порой и на гаера смотришь Латина —
с тем же челом, я прошу, наши страницы читай.
Может дозволить вполне безобидную шутку цензура;
пусть шаловливы стихи — жизнь безупречна моя.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 31.

3. Ваши триумфы давно привыкли к дерзким насмешкам. Во время триумфов следовавшие за полководцем воины распевали насмешливые песенки о нем.

5. Тимела. Мимическая актриса и танцовщица. Латин. Знаменитый мим времен Домициана.

Я навмахию — тебе, а нам ты даешь эпиграммы;
видно, поплавать ты, Марк, хочешь со свитком своим?

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 31.

Некогда мальчик летел уносимый орлом по эфиру,
и невредимый висел он в осторожных когтях.
Ныне ж и Цезаря львы к своей благосклонны добыче —
в пасти огромной у них зайцу не страшно играть.
5Что же чудесней, скажи? У обоих верховный блюститель;
этого Цезарь сберег целым, Юпитер — того.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 31.

Стеллы нашего милая голубка —
всей Вероне в глаза скажу я это —
воробья у Катулла, Максим, лучше.
Стелла наш твоего Катулла выше
5так же, как воробья голубка больше.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 31.

1. Стелла. Луций Аррунций Стелла, патрон и друг Марциала и Стация.

2. Верона. Родина поэта Катулла, автора знаменитого стихотворения воспевающего воробья возлюбленной поэта Лесбии. Ср.: «Птенчик, радость моей подруги милой...»

То что Катон завещал безупречный, великий Трасея —
ты соблюдаешь, но сам жизнью не жертвуешь ты,
и не бежишь на мечи обнаженные с голою грудью.
Так поступая ты прав, я убежден, Дециан.
5Тот не по мне кто легко добывает кровью известность;
тот кто без смерти достиг славы — вот этот по мне.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 31—32.

1. Трасея. Публий Фанний Трасея Пет, стоик времен Нерона, кончивший жизнь самоубийством. Имя Трасеи, как и Катона Младшего, стало нарицательным для последовательного стоика.

4. Дециан. Стоик умеренного направления, друг и земляк Марциала (см. I, 39; II, 5).

Милым желаешь ты быть, и великим слыть человеком,
Котта? Но милые все — самый пустейший народ.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 32.

Гемелл наш Марониллу хочет взять в жены —
влюблен, настойчив, умоляет он, дарит.
Неужто так красива? Нет — совсем рожа!
Что ж в ней нашел он, что влечет его? Кашель.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 32.

Каждому всаднику дан десяток тессер. Почему же
двадцать их, Секстилиан, ты пропиваешь один?
И недостало б воды у прислужников, право, горячей,
ежели, Секстилиан, ты бы вино разбавлял.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 32.

1. Тессера. Медная марка на выдачу вина во время зрелищ.

В Тибур прохладный идя, где встают Геркулеса твердыни,
там где Альбулы ключ серою дымной кипит,
рощу священную Муз на любезном им сельском участке
там у четвертого ты видишь от Рима столба.
5Летом здесь тень доставлял незатейливо сделанный портик —
ах, несказанного зла портик едва не свершил!
Рухнул он, вдруг развалясь, когда под громадою этой
ехал, отправясь гулять, Регул на паре коней.
Наших, сомнения нет, побоялась жалоб Фортуна —
10негодования взрыв был не под силу бы ей.
Ныне ж на пользу ущерб; опасность сама драгоценна —
целой бы не доказать крыше богов бытия.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 32.

8. Регул. Маний Аквилий Регул, приближенный Домициана, которому Марциал постоянно льстит (ср. I, 82).

Передавая кинжал, непорочная Аррия Пету,
Вынув клинок из своей насмерть пронзенной груди,
«Я не страдаю, поверь, — сказала, — от собственной раны.
Нет, я страдаю от той, что нанесешь себе ты».

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 33.

1. Аррия. Жена Цецины Пета осужденного при Клавдии за участие в восстании Камилла Скрибониана; она прославилась тем, что подала мужу пример того как надобно умирать, и, передавая ему кинжал которым закололась, сказала: «Пет, не больно».

Хитрости видели мы и забавные игры,
Цезарь (и это тебе также арена дает) —
схваченный несколько раз зубами нежными, заяц
вновь ускользал, и, резвясь, прыгал в открытую пасть.
5Как же, добычу схватив, пощадит ее лев кровожадный?
Но ведь он твой, говорят, — а потому и щадит.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 33.

Мне никого из друзей нельзя предпочесть тебе, Юлий,
если седые права верности долгой ценить.
Шестидесятого ты уже консула скоро увидишь,
а в свою волю пожить мог ты лишь несколько дней.
5Плохо откладывать то что окажется впредь недоступным;
собственным надо считать только лишь то что прошло.
Нас поджидают труды и забот непрерывные цепи;
радости долго не ждут, но, убегая, летят.
Крепче их прижимай руками обеими к сердцу —
10ведь из объятий порой выскользнуть могут они.
Нет, никогда, мне поверь, не скажет мудрец: «Поживу я» —
жизнью завтрашней жить — поздно. Сегодня живи!

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 33.

1. Юлий. Юлий Марциал, один из ближайших друзей Марциала. Посвященные ему эпиграммы принадлежат к числу лучших у Марциала. Эпиграмма IV 64 посвящена описанию усадьбы Юлия на Яникуле, а VII 17 — описанию его библиотеки.

3. Шестидесятого ты уже консула скоро увидишь. Т.е. тебе минет шестьдесят лет. Консулы избирались на год, и год этот обозначался их именами.

Есть и хорошее, есть и так себе, больше плохого
здесь ты прочтешь — ведь иных книг не бывает, Авит.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 33.

По судам заставляет Тит таскаться,
говоря мне частенько: «Выгод много».
Много выгод, мой Тит, у земледельца.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 34.

Тукка, ну есть ли расчет мешать со старым фалерном
сусло которым налит был ватиканский кувшин?
Что за пользу тебе принесли поганые вина,
чем могли повредить лучшие вина тебе?
5Нас-то, пожалуй, хоть режь, но фалерн удушать — преступленье,
яду жестокого влив в чистый кампанского ток.
Может быть, гости твои в самом деле смерти достойны,
но не достойно сосуд столь драгоценный морить.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 34.

Помнится, Элия, мне, у тебя было зуба четыре;
кашель один выбил два, кашель другой — тоже два.
Можешь спокойно теперь ты кашлять хоть целыми днями —
третьему кашлю совсем нечего делать с тобой.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 34.

Спятил ты, что ли, скажи? На глазах у толпы приглашенных
ты шампиньоны один жрешь себе, Цецилиан.
Что же тебе пожелать на здоровье брюха и глотки?
Съесть бы тебе как-нибудь Клавдиев сладкий грибок!

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 34.

4. Клавдиев сладкий грибок. Император Клавдий был отравлен грибами.

Вместо царя слугу поразила рука по ошибке,
и на священном огне в жертву себя принесла.
Доблестный враг не стерпел, однако же, этого зверства,
и, от огня оттащив мужа, его отпустил.
5Руку, которую так бесстрашно Муций решился
сжечь на презренном огне, видеть Порсена не смог.
Бо́льшую славу и честь, обманувшись, рука заслужила;
не ошибися она — меньше б заслуга была.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 34—35.

Здесь говорится о римском герое Муции Сцеволе, который проник в лагерь этрусского царя Порсены с целью убить его. Порсена хотел сжечь его живьем, но Муций, чтобы доказать царю свое бесстрашие, положил свою правую руку на огонь, и стал жечь ее не издав ни единого звука. Порсена был этим так поражен, что отпустил Муция в Рим.

Что же от пасти бежишь ты льва благодушного, заяц?
Этаких мелких зверьков ведь не терзает она.
Когти для крупных хребтов всегда сберегаются эти,
крови ничтожный глоток глотке не нужен такой.
5Заяц — добыча собак — не насытит огромного зева;
должен ли Цезаря меч Дакии сына пугать?

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 35.

6. Должен ли Цезаря меч Дакии сына пугать? Поэт говорит, что мирные жители не должны бояться похода Домициана на Дакию.

Ты приглашаешь к столу только тех с кем ты моешься, Котта,
и доставляют тебе гостя лишь бани одни.
Что ж ты ни разу меня не позвал, удивлялся я, Котта?
Знаю теперь — нагишом я не по вкусу тебе.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 35.

Видишь его, Дециан — прическа его в беспорядке,
сам ты боишься его сдвинутых мрачно бровей;
только о Куриях речь, о свободолюбивых Камиллах...
Не доверяй ты лицу... Замуж он вышел вчера.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 35.

Ст. 3. О Куриях речь, о... Камиллах. Марк Курий Дентат, римский полководец начала III в. до н.э.; Марк Фурий Камилл, римский полководец V в. до н.э., «спаситель Рима». Имена этих полководцев стали символами староримской доблести.

Да издавай же скорей, Фавстин, ты свои сочиненья,
и обнародуй труды — плод совершенный ума.
их не осудит, поверь, и Кекропов град Пандиона,
да и молчаньем у нас не обойдут старики.
5Иль ты боишься впустить Молву, что стоит перед дверью?
Совестно разве тебе дар за работу принять?
Книги, которым тебя пережить суждено, оживи ты
сам — с опозданьем всегда слава по смерти идет.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 35.

1. Фавстин. Друг Марциала Юлий Фавстин, о сочинениях которого нам ничего не известно. Ему же Марциал посвятил еще ряд эпиграмм (см. III 2, 58; IV 10, 57; X 2 и др.).

Секстилиан, ты один за пять выпиваешь скамеек;
выпей ты чистой воды столько же — свалишься пьян.
Не у соседей одних вымогаешь тессеры, а даже
в самых последних рядах просишь ты меди себе.
5И подаются тебе не с пелигнских точил урожаи,
и не вино что дают лозы этрусских холмов.
Древний опимиев ты осушаешь кувшин благодатный;
в черных сосудах подвал Массика вина дает.
Пусть же кабатчик идет за отстоем тебе лалетанским,
10коль ты и десятерых, Секстилиан, перепьешь.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 36.

1. За пять выпиваешь скамеек. Т.е. столько же, сколько зрители на пяти скамейках в амфитеатре выпивают по своим тессерам (см. I 11).

Прошлой ночью тебе, Процилл, сказал я —
с десять, думаю, выпив уж стаканов, —
чтоб сегодня со мной ты отобедал.
Ты подумал, что выгорело дело,
5и запомнил что спьяну наболтал я.
Вот пример чересчур, по мне, опасный!
Пей, но что я сказал — забудь, Процилл мой.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 36.

7. Пей, но что я сказал, забудь. В оригинале греческая поговорка, дословный перевод ее: «Я ненавижу памятливого собутыльника».

Кто говорит, что вчерашним вином несет от Ацерры,
вздор говорит — до утра тянет Ацерра вино.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 36.

Мне говорят будто ты, Фидентин, мои сочиненья
всем декламируешь так словно их сам написал.
Коль за мои признаешь — поднесу я стихи тебе даром.
Коль за свои — покупай; станут по праву твои.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 36.

Был костоправом Диавл, а нынче могильщиком стал он —
начал за теми ходить сам он кого уходил.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 36.

С темени все целиком отдаст тебе, Феб, по обету
волосы юный Энколп — центуриона любовь, —
только заслужит Пудент начальство над пилом желанным.
О, поскорее срезай длинные локоны, Феб,
5нежные щеки пока пушком не покрылися темным,
шее молочной пока пышные кудри идут;
чтоб и хозяин и раб наслаждались твоими дарами
долго — скорей остриги, но не давай возмужать.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 37.

3. Пил — одно из подразделений в римском легионе.

Нет, не люблю я тебя, Сабидий; за что — сам не знаю.
Все, что могу я сказать: нет, не люблю я тебя.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 37.

Геллия наедине о кончине отцовской не плачет,
но при других у нее слезы бегут на заказ.
Не огорчен кто похвал от людей себе, Геллия, ищет —
искрення скорбь у того кто втихомолку скорбит.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 37.

4. Искрения скорбь у того кто втихомолку скорбит. В оригинале: Ille dolet vere qui sine teste dolet. Эти слова стали крылатым выражением.

Без осторожности ты и с отво́ренной, Лесбия, дверью
всем отдаешься, и тайн прятать не хочешь своих;
но забавляет тебя совсем не любовник, а зритель,
и наслаждения нет в скрытых утехах тебе.
5Занавес или засов охраняет от глаз и блудницу,
даже под сводом «У Стен» редкая щелка сквозит.
Хоть у Хионы бы ты иль Иады стыду поучилась —
грязные шлюхи — и те прячутся между гробниц.
Слишком суровым тебе я кажусь? Но ведь я запрещаю
10блуд напоказ выставлять, Лесбия, а не блудить.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 37.

Что пишу я стихи не очень скромно,
и не так чтоб учитель толковал их,
ты, Корнелий, ворчишь. Но эти книжки,
точно так же, как женам их супруги,
5оскопленными нравиться не могут.
Иль прикажешь любовные мне песни
петь совсем не любовными словами?
Кто ж в день Флоры нагих оденет, или
кто стыдливость матрон в блудницах стерпит?
10Уж таков для стихов закон игривых —
коль они не зудят, то что в них толку?
А поэтому брось свою суровость,
и, пощаду дав шуткам и забавам,
не стремись холостить мои ты книжки —
15ничего нет гнусней скопца Приапа.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 37—38.

2. Чтоб учитель толковал их — т.е. чтобы они стали пособием для чтения в школе.

8. Кто же в день Флоры нагих оденет. Праздник в честь Флоры, богини цветения, отличался у римлян веселой разнузданностью, в нем участвовали и проститутки.

15. Приап — фаллическое божество, культ которого достиг наибольшего расцвета именно в Риме.

Если, Лукан, иль тебе, или Туллу выпал бы жребий
тот что лаконцам двоим Леды дарован сынам,
ради любви бы возник благородный спор между вами —
каждый за брата хотел первым тогда б умереть.
5Тот кто бы первый сошел к теням подземным, сказал бы:
«Брат мой, живи и моей жизнью, живи и своей!»

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 38.

1. Лукан, Тулл — братья Домиции; Марциал сравнивает их с Кастором и Поллуксом. Поллукс, которого Зевс наделил бессмертием, выпросил право поделить его с Кастором, и с тех пор оба сына Леды на одни сутки умирают, а на другие оживают.

В золото бедное ты облегчаешь желудок, бесстыдник
Басс, а пьешь из стекла. Что же дороже тебе?

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 38.

То что читаешь ты вслух, Фидентин, то — мои сочиненья,
Но не умея читать сделал своими ты их.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 38.

Если кого мы должны почитать за редчайшего друга —
вроде друзей о каких древность преданье хранит;
если кто напоен и Кекропа и Рима Минервой,
кто и учен, и притом истинно скромен и прост;
5если кто правду блюдет, и честность кто почитает,
и потихоньку от всех не умоляет богов;
если кто духом велик и в нем находит опору —
пусть я погибну, коль то будет не наш Дециан.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 38—39.

3. Напоен и Кекропа и Рима Минервой — т.е. ученостью Афин и Рима. Кекроп — мифический родоначальник афинских царей.

Все, брюзга, ты ворчишь и нехотя это читаешь!
Ты ведь завидуешь всем, а вот тебе-то — никто.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 39.

Светским кажешься ты себе, Цецилий.
Не таков ты, поверь. А кто же? Гаер.
То же что и разносчик из-за Тибра,
кто на стекла разбитые меняет
5спички серные, и горох моченый
продает на руках зевакам праздным;
что и змей прирученных заклинатель,
что и челядь дрянная рыбосолов,
что и хриплый кухарь, в харчевнях теплых
10разносящий горячие сосиски;
что и шут площадной, поэт негодный;
что и гнусный танцовщик из Гадеса;
что и дряблый похабник непристойный!
А поэтому брось себе казаться
15тем чем кажешься лишь себе, Цецилий, —
будто ты превзойдешь в остротах Габбу,
и побьешь даже Теттия Кобылу.
Ведь не всякий чутьем владеет тонким;
каждый кто как пошляк острит нахальный —
20тот не Теттий совсем, а впрямь кобыла!

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 39.

16. Габба — придворный шут Августа (см. X 101, и Ювенал V, 3).

17. Теттий Кобыла — очевидно, тоже придворный шут, носивший насмешливое прозвище.

Порция, Брута жена, услыхав об участи мужа,
в горести бросилась меч, что утаили, искать.
«Разве не знаете вы, что нельзя воспрепятствовать смерти?
Думала я, что отца вас научила судьба!»
5Это сказав, раскаленной золы она жадно глотнула.
Вот и поди не давай стали, докучная чернь!

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 39—40.

1. Порция — жена Брута, одного из убийц Цезаря, и дочь Катона Младшего; покончила с собой после самоубийства мужа.

Было вчера, Манцин, у тебя шестьдесят приглашенных,
и кабана одного только и подали нам!
Ни винограда кистей, что снимают осенью поздней,
не было, ни наливных яблочек, сладких как мед;
5не было груш, что висят привязаны к длинному дроку,
ни карфагенских гранат, нежных как розовый цвет;
сыра молочных голов не пришло из Сассины сельской,
и не прислали маслин нам из пиценских горшков.
Голый кабан! Да и тот никудышный, которого мог бы
10и безоружный легко карлик тщедушный убить.
Вот и весь ужин! А нам и смотреть-то не на что было —
и на арене таких нам кабанов подают!
Чтоб тебе больше ни в жизнь кабана не едать никакого,
а чтоб попался ты сам, как Харидем, кабану!

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 40.

Резвые зайцев прыжки и веселые львиные игры
Я описал на больших, да и на малых листках.
Дважды я сделал одно и то же. Коль кажется, Стелла,
Это излишним тебе, дважды мне зайца подай.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968.

Ст. 2 ...на больших, да и на малых листках — Вероятно, Марциал говорит о сокращенном и полном изданиях своих эпиграмм, касающихся зрелищ в амфитеатре.

Чтобы напрасно труда не терять на короткие книжки —
лучше, пожалуй, твердить: «Быстро ему отвечал».

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 40.

2. Быстро ему отвечал. В оригинале приведены по-гречески слова постоянно повторяющиеся у Гомера: τὸν δ ἀπαμειβόμενος,

Только ты скажешь, Гедил: «Спеши, я кончаю!» — слабеет
и затухает во мне тотчас любовная страсть.
Лучше помедлить вели; обуздаешь — резвее пойду я.
Если, Гедил, ты спешишь — требуй чтоб я не спешил.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», СПб., 1994, с. 37.

Врач был недавно Диавл, а нынче могильщиком стал он.
То что могильщик теперь делает — делал и врач.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 40.

Вырвать быков не могли вожаки из пасти, откуда
заяц бежит и куда он прибегает опять;
но удивительней то, что гораздо увертливей стал он —
видно, его научил многому доблестный зверь.
5Не безопасней ему по пустой проноситься арене,
и не надежней ничуть запертым в клетке сидеть.
Коль от укусов собак удираешь, заяц-проказник, —
верным прибежищем ты выбери львиную пасть.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 41.

Средь кельтиберов муж незабываемый,
и нашей честь Испании,
Лициниан, увидишь выси Бильбилы,
конями, сталью славные,
5и Кай седой в снегах, и средь распавшихся
вершин Вадаверон святой,
и лес отрадный у Ботерда милого —
благой Помоны детище.
Конгеда поплывешь ты гладью теплою
10и тихих нимф озерами,
потом в Салоне мелком освежишься ты,
железо закаляющем.
Набьешь в Воберке дичи ты поблизости,
не прерывая завтрака.
15В тени деревьев Тага златоносного
от зноя ты укроешься;
Деркейтой жажду утолишь ты жгучую
и снежным Нуты холодом.
Когда ж декабрь седой в морозы лютые
20завоет бурей хриплою —
ты к Тарракону на припек воротишься,
в родную Лалетанию.
Ловить там будешь ланей сетью мягкою,
на кабанов охотиться,
25на скакуне загонишь зайца верткого,
отдав оленей старосте.
В соседстве будет лес для очага тебе
с ребятами чумазыми.
К себе обедать позовешь охотника,
30и гость твой тут же по́д боком.
Ни башмаков нет с лункой, нет ни тоги там,
ни пурпура вонючего;
либурнов нет ужасных, нет просителей,
нет власти вдов докучливых;
35ответчик бледный там не потревожит сна —
все утро спи без просыпу.
Пускай другим впустую аплодируют,
а ты жалей удачников,
и скромно счастьем настоящим пользуйся,
40пока твой Сура чванится.
Ведь справедливо жизнь досуга требует,
коль славе отдал должное.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 41—42.

3. Лициниан — близкий друг Марциала, родившийся, как и Марциал, в Бильбиле в Тарраконской Испании. Географические названия в этой эпиграмме во многих случаях расшифровке не поддаются.

31. Башмаки с лункой — сенаторские башмаки, на которые нашивалось украшение в виде лунного серпа.

33. Либурны — рабы из Либурнии (область Иллирии), носившие носилки римской знати, а также служившие императорскими глашатаями или курьерами.

40. Сура — Луций Лициний Сура, друг и родственник Лициниана. К нему, видимо, обращена эпиграмма IV 55.

Ежели, Эмилиан, Мистиллом ты повара кличешь,
то почему ж своего мне Тараталлой не звать?

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», СПб., 1994, с. 38.

2. Тараталла — шутливое имя, образованное от гомеровского tara talla (Илиада I, 465) — «все остальное», то есть все прочие части жертвенного животного; у Гомера описан процесс приготовления мяса.

Мощные только хребты под стать для ярости львиной.
Что ж ты от этих зубов, заяц тщеславный, бежишь?
Думаешь, верно, они от быков откажутся мощных,
шеей прельстившись твоей? Им и не видно тебя!
5Не суждено тебе быть взнесенным великой судьбою —
мелкой добыче нельзя пасть от такого врага.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 42.

Я тебе, Квинтиан, вверяю наши —
наши если мне можно так назвать их —
книжки, те что поэт твой вслух читает;
коль на рабство свое они заропщут —
5заступись ты за них как поручитель,
и коль тот о правах на них заявит —
объяви, что я вольную им выдал.
Раза три иль четыре так воскликнув,
присвоителя их ты опозоришь.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 42.

1. Квинтиан — какой-то богатый друг Марциала, как видно из эпиграммы V 18.

Есть страница одна, Фидентин, твоего сочиненья
в книжках моих, но печать господина ее несомненна —
каждая строчка на ней выдает твой подлог с головою!
Так, замешавшись в среду пурпурно-лиловых накидок,
5грубый лингонский башлык марает их грязною шерстью;
так арретийский горшок оскверняет хрустальные вазы;
так черный ворон смешон, если он побережьем Каистра
станет случайно бродить с лебедями, птицами Леды;
так, если песнь соловья оглашает священную рощу,
10портит печальную трель стрекотанье наглой сороки.
Нет в заголовке нужды и в судье ни одной нашей книжке —
против тебя страница твоя, и кричит она: «Вор ты!»

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 43.

5. Лингонский башлык — плащ или накидка с капюшоном из грубой шерсти; одежда лингонов из центральной Галлии.

6. Арретийский горшок — из Арретия в Этрурии (ныне Ареццо).

7. Каистр — река в Лидии и Ионии (ныне Кучук Мендерез), изобилующая и теперь лебедями.

Если, Фуск, у тебя есть место в сердце —
ведь друзья у тебя там отовсюду, —
мне, прошу, уступи ты это место,
и меня, хоть я новый, не гони ты!
5Ведь и старые все такими были.
Ты за тем лишь смотри чтоб каждый новый
стать когда-нибудь мог старинным другом.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 43.

Вкратце желаешь ли знать о мечтах ты приятеля Марка,
славный в военных делах, славный в гражданских Фронтон?
Пахарем хочет он быть на малом, но собственном поле,
мил ему сельский досуг, крупный не нужен доход.
5Кто же холодный узор предпочтет спартанского камня,
иль поутру ходить станет с поклоном, глупец, —
если добычу полей и лесов он может, счастливец,
у очага разложить, вынув из полных сетей;
или дрожащей лесой изловить вертлявую рыбу,
10или из красных горшков желтого меду достать;
если дородная стол накрывает хромой домоводка,
и даровые ему яйца пекутся в золе?
Тот кто не любит меня пускай этой жизни не любит;
лучше пусть бедным живет он в городской суете.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 43—44.

Весь виноград отсырел и размяк от дождей непрерывных;
как ни старайся, шинкарь, чистым вина не продашь!

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 44.

Что за любовниц хочу, и каких я, Флакк, не желаю?
Слишком легка — не хочу, слишком трудна — не хочу.
Я середину люблю, что лежит меж крайностей этих;
я не желаю ни мук, ни пресыщенья в любви.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 44.

Сотню тысяч с меня запросил за мальчишку торговец;
я посмеялся, а Феб тотчас же их заплатил.
Вот и ворчит на меня и зудит про себя моя похоть,
и, на досаду мою, все похваляется Феб.
5Но ведь Фебу дала его похоть два миллиона!
Дай-ка мне столько же ты — я и дороже куплю.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 44.

В Байях подачка дает мне всего только сотню квадрантов;
так для чего ж голодать мне среди роскоши там?
Лучше уж бани верни мне темные Лупа и Грилла —
что ж при обеде плохом мыться мне, Флакк, хорошо?

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 44.

Марциал отправился в Байи (модный курорт в Кампании) по требованию своего патрона, который выдает ему, как ежедневную подачку, всего сотню квадрантов, т.е. совершенные гроши. О дрянных банях Лупа и Грилла (в противоположность роскошным термам в Байях) Марциал говорит неоднократно.

Прыгни-ка, заяц, ко льву свирепому в зев ты широкий —
и на зубах ничего все ж не почувствует лев.
Что за спина у тебя, на какие он вскочит лопатки,
где же в тебя, как в быков, зубы глубоко вонзить?
5Что же владыку лесов и царя ты напрасно тревожишь?
Он ведь не ест ничего кроме отборных зверей.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 45.

Верона стих ученого певца любит,
горда Мароном Мантуя;
земле апонской славу дал ее Ливий,
и Стелла, и не меньше Флакк;
5Аполлодору дожденосный Нил плещет,
Пелигн Назоном хвалится;
Лукан единственный и Сенеки оба
гремят в речистой Кордубе;
в Гадесе резвом радость всем его Каний,
10мой Дециан — в Эмерите.
Тобой, Лициниан, зачванится наша,
меня не пре́зрев, Бильбила.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 45.

Наряду с хорошо известными нам авторами — Катуллом, уроженцем Вероны; мантуанцем Вергилием Мароном; Титом Ливием, родившимся в Апонской земле, славившейся серными источниками, близ нынешней Падуи; Овидием Назоном, родиной которого был город Сульмон в области пелигнов; Луканом и Сенеками, отцом, известным ритором, и сыном, знаменитым философом, происходившими из испанского города Кордубы (ныне Кордова), — Марциал упоминает и тех писателей произведения которых или совсем до нас не дошли, или сохранились в незначительных отрывках; это Стелла, Аполлодор, Флакк (нам неизвестный, а не Гораций и не Валерий Флакк, автор «Аргонавтики»), Каний Руф, Дециан и Лициниан.

Чистой Левина была, не хуже сабинянок древних,
и даже строже сама чем ее сумрачный муж.
Но, лишь она начала гулять от Лукрина к Аверну,
и то и дело в тепле нежиться байских ключей,
5вспыхнула и увлеклась она юношей, бросив супруга;
как Пенелопа пришла, но как Елена ушла.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 45.

1. Сабины — италийское племя. В недавно основанном Риме ощущалась нехватка женщин, поэтому римляне обманом захватили сабинянок и сделали их своими женщинами.

3. Лукрин, Аверн — озера в окрестностях Бай.

Просишь тебе почитать мои эпиграммы? Не стану —
хочешь не слушать меня, Целер, а сам их читать.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 45.

Ты мила — нам известно, дева — правда,
ты богата — никто не станет спорить;
но коль хвалишься слишком ты, Фабулла, —
не мила, не богата, и не дева.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 46.

«Фига», сказал я, а ты осмеял, точно варварство это,
и говорить мне велишь «смоква» ты, Цецилиан.
«Смоквами» то мы зовем что, мы знаем, растет на деревьях.
«Фигами» то назовем что у тебя на виду.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», СПб., 1994, с. 41.

Здесь игра со словом ficus, которое может означать и смокву, и плод фигового дерева, а также некий нарост на теле типа кондиломы.

Не думай, скряга жадный, вор моих книжек,
что стать поэтом так же дешево стоит,
как переписка жалкого тебе тома —
за шесть монет иль десять не купить «браво».
5Ищи стихов необработанных, тайных,
известных только одному, в ларе скрытых,
чью соблюдает девственность отец свитка,
под подбородком не истертого жестким.
Известной не сменить хозяина книге.
10Но если есть такая где обрез пемзой
не вылощен, где ни чехла нет, ни скалки —
купи; продам, и сделку сохраню в тайне.
Тот кто читать чужое хочет для славы
не книгу, а молчанье покупать должен.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 42.

8. Под подбородком. Когда свиток, после чтения его, свертывали обратно на скалку, то ее придерживали обеими руками, а конец свитка зажимали подбородком.

«Волен уж ты чересчур» — всегда ты, Керил, говоришь мне.
Ну а тебя-то, Керил, можно ли вольным назвать?

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 42.

1—2. Игра слов: вольный (liber) в смысле «распущенный» и в смысле «свободный». Может быть, Керил — это тот самый вольноотпущенник Керил о котором Светоний (Веспасиан, 23) рассказывает, что тот, «разбогатев и не желая оставлять богатство императорской казне, объявил себя свободнорожденным».

Что бы ни делал наш Руф, занимает лишь Невия Руфа;
весел он, плачет, молчит — только о ней говорит.
Пьет за здоровье он, ест, соглашается, спорит — одна ведь
Невия все; а не будь Невии — стал бы немым.
5Начал вчера он отцу писать поздравленье, а пишет:
«Невия, солнце мое! Невия, здравствуй, мой свет!»
Невия смотрит письмо, и смеется, глаза опустивши.
Невия ведь не одна. Что же, глупец, ты дуришь?

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 42.

Перед нами смеялся Пан Тарентский,
а теперь напоказ смеется Каний.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 42.

Пан Тарентский. Имеется в виду знаменитая статуя Сатира, или бога Пана, установленная в храме Весты в Таренте. Этим сравнением Марциал, по-видимому, подчеркивает веселый нрав своего друга, поэта Кания Руфа.

Книга, ступай за меня на поклон. Окажи мне услугу —
к Прокула ларам тебе надо нарядной идти.
Спросишь дорогу — скажу. Миновав храм Кастора подле
Весты седой, ты пройдешь жриц ее девственных дом;
5дальше Священным холмом ты направишься к чтимым Палатам,
где изваяний вождя высшего много блестит.
Не заглядись только ты на колосс лучезарный, который
горд, что родосское он чудо собой превзошел.
После у крыши сверни ты хмельного Лиэя; с ним рядом
10купол Кибелы (на нем изображен Корибант).
Сразу же с левой руки ты увидишь славных пенатов
дома высокого, где в атрий просторный войдешь.
Смело иди, не страшись порога надменного спеси —
ни на каких косяках так не распахнута дверь,
15и ни одна не близка так Фебу и сестрам ученым.
Если же спросят тебя: «Что же он сам не пришел?» —
ты извинись: «Каковы ни на есть, но стихов этих он бы
не написал, если б сам начал ходить на поклон».

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 47.

2. К Прокула ларам — в дом Гая Юния Прокула, друга Марциала (см. XI, 36). Марциал жил в это время на Квиринале, а Прокул на Палатине.

5. К чтимым Палатам — ко дворцу цезарей на Палатине.

7. Колосс лучезарный — cм. прим. к эпиграмме 2 «Книги зрелищ»; статуя стояла около арки Тита.

8. Родосское чудо — «колосс Родосский», гигантская статуя бога Солнца на о-ве Родосе, считавшаяся одним из семи чудес света.

10. Кибела — фригийская богиня, чей культ был очень популярен в Риме. Она отождествлялась с богиней Реей и именовалась Великой матерью богов. Корибанты — спутники и служители Кибелы.

Семь за Юстину, за Левию шесть, четыре за Лиду,
пять за Ликаду, и три кубка за Иду я пью.
Всех поименно подруг перечту я, фалерн наливая;
но, если девки нейдут, ты приходи ко мне, Сон!

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 47.

1. Шесть — за Юстину... Количество кубков (точнее, киафов — черпачков, которыми наливали вино в кубки) определяется числом букв имени того за кого пили. Правильный счет киафов в этой эпиграмме определяется именами Iustina, Laevia, Lycas, Lyde, Ida.

При посредстве моих стихов желаешь
ты и быть, Фидентин, и слыть поэтом?
Так зубатой себя считает Эгла,
накупивши костей с индийским рогом.
5Так под слоем белил себе приятна
Ликорида, черней тутовки спелой.
Да и ты — как ты стал поэтом, так же
облысев, станешь снова волосатым.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 47.

8. Станешь снова волосатым — когда наденешь парик.

Не было в Городе всем никого кто хотел бы задаром,
Цецилиан, за твоей приволокнуться женой;
вход был свободен. Но вот сторожей ты приставил, и толпы
лезут любовников к ней. Вижу я — ты не дурак!

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 48.

Был он любовник. Но ты ведь могла отрицать это, Павла.
Мужем он стал. Отрицать можешь ли, Павла, теперь?

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 48.

Тот кто Лину отдать не все, а лишь половину
предпочел — предпочел лишь половину сгубить.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 48.

Неоцененный предмет моих дум, Антенорова лара
вскормленник, милый мой Флакк, и упованье его,
песнь пиэрийскую ты отложи и сестер хороводы —
денег тебе ни одна дева из этих не даст.
5Что тебе Феба молить? Монеты в ларе у Минервы —
эта мудра, и богам ссуды дает под процент.
Что тебе Вакхов плющ может дать? Деревья Паллады
пеструю клонят листву тяжестью черных плодов.
На Геликоне-то нет ничего, лишь вода да гирлянды,
10лиры богинь, и одно «браво» пустое гремит.
Что тебе Кирра? К чему нагая пермесская нимфа?
Римский форум к тебе ближе, и выгодней он.
Там ведь деньги звенят, а у наших подмостков и кафедр,
не приносящих плодов, лишь поцелуи звучат.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 48.

1. Антеноров лар — Патавий (ныне Падуя), основанный якобы одним из троянских вождей, Антенором.

Вполне здоров и бодр Харин, а все бледен.
Вина почти не пьет Харин, а все бледен.
Глотает бодро пищу Харин, а все бледен.
На солнце нежится Харин, а все бледен.
5Румянить кожу стал Харин, а все бледен.
Развратом занялся Харин, а все бледен.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 49.

Схваченный злою чумой за свое неповинное горло,
только лишь черная хворь подобралася к лицу,
сам, без единой слезы, утешая друзей огорченных,
принял решение Фест к Стикса озерам уйти.
5Не осквернил он, однако же, уст своих тайной отравой,
и не замучил себя голодом медленным он.
Нет, безупречную жизнь пресек он римскою смертью,
и отпустил он путем доблестным душу свою.
Эту кончину его Катона великого смерти
10может молва предпочесть — цезарь был другом ему.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 49.

4. Стикс — река текущая из Океана в подземный мир — царство смерти.

Вечно ты тяжбы ведешь, и дела ведешь, Аттал, ты вечно;
есть что вести, или нет, Аттал, — ты вечно ведешь.
Нет ни тяжеб, ни дел — ты, Аттал, ведешь себе мула.
Нечего, Аттал, вести? Душу свою изведи.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 49.

В ночь пред кончиной своей явился ты, Кан, за подачкой.
Умер ты, Кан, от того, что лишь одну получил.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 49.

Знаешь, что ты от раба, и вежливо в том признаешься,
раз господином зовешь, Сосибиан, ты отца.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 50.

Портик этот, что в прах распался мелкий,
и далеко обломки разваливший,
в преступленье ужасном оправдался!
Только выехал Регул из-под крыши,
5под которой гулял он перед этим,
вдруг своим побежден был весом портик,
и, уже не боясь за господина,
не поранив его безвредно рухнул.
Кто ж не скажет теперь, что боги, Регул,
10жалоб тяжких боясь, тебя спасают —
коль под грудой развалин не погиб ты?

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 50.

Щеки и губы тебе, Маннея, лижет собачка;
не удивляюсь я — все любят собаки дерьмо.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 50.

Иметь жену считает Квиринал лишним
чтоб сыновей иметь, и он нашел способ
как этого достичь — своих рабынь портит,
и домородных всадников родит много.
5По правде Квиринал отец своей дворни.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 50.

4. Домородных всадников. «Домородными» (vernae) назывались рабы не купленные, а рожденные в доме владельца. Всадники — одно из привилегированных сословий в Древнем Риме.

Ловкий аукционист продавал на холмах виноградник
и подгородный еще чудный участок земли,
и говорил: «Ошибается тот кто считает, что Марий
из-за долгов продает; нет, у него все в долгу».
5«Ради чего ж этот торг?» «Да рабы его там перемерли,
сгинул весь скот, урожай... Место не любо ему».
Кто же тут цену наддаст, кроме тех кто вконец разориться
хочет? И гиблой землей Марий владеет опять.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 51.

По соседству со мной — рукой подать мне
до него из око́н — живет мой Новий.
Позавидует всякий мне, подумав,
что могу ежечасно наслаждаться
5я общеньем с моим ближайшим другом?
Да он дальше еще Теренциана,
что на Ниле теперь Сиеной правит!
С ним ни выпить нельзя, ни повидаться,
ни услышать его — во всей столице
10он мне ближе всего и самый дальний.
Надо мне иль ему переселиться;
пусть сосед ему будет иль сожитель
тот кто Новия видеть не желает!

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 51.

Чтоб не несло от тебя перегаром вчерашней попойки,
жадно, Фесценния, ты Косма пилюли жуешь.
Пачкает зубы тебе тот завтрак, но вряд ли поможет,
если отрыжка пойдет из глубины живота.
5Что же зловонней слюны с душистою смешанной пудрой?
Чем может хуже двойной вони нести изо рта?
Всем надоевший обман, бесполезные эти уловки
брось-ка ты вовсе, и впредь попросту пьяницей будь.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 51.

2. Косма пилюли. Косм, торговец благовониями, упоминается Ювеналом (VIII, 86) и Марциалом во многих эпиграммах.

Алким, в цветущих годах похищенный у господина,
и на дороге в Лавик скрытый под легкой травой,
не дорогие прими паросские шаткие глыбы
(ставить их тщетно — они рухнуть над прахом должны),
5но незатейливый букс, лозы тенистые ветви,
и орошенный слезой холмик, поросший травой.
Мальчик мой милый, прими этот памятник нашего горя —
почестью вечно живой пусть он послужит тебе.
В день же когда допрядет мне последние годы Лахеса
10я завещаю мой прах так же как твой схоронить.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 52.

Ты шепчешь на́ ухо всем и каждому, Цинна,
ты шепчешь то что можно всем сказать громко.
Смеешься на ухо, плачешь ты, ворчишь, стонешь,
поешь ты на ухо, судишь ты, молчишь, воешь —
5и до того засел в тебе такой недуг,
что на́ ухо, Цинна, ты и цезаря хвалишь.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 52.

Я никогда не видал чтоб тебя окружали мужчины,
я никогда не слыхал: «Есть у нее фаворит», —
нет, за тобою ходила всегда, тебе услужая,
пола толпа твоего, не допуская мужчин.
5Вот и казалась ты мне настоящей Лукрецией, Басса —
а оказалось, что ты лезешь в мужчины сама?
Женским местом о женское место ты трешься и трешься,
и превращает тебя в мужа преступная страсть.
Точно фиванский Сфинкс загадала ты миру загадку —
10как угораздиться впасть и без мужчины во блуд?

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», СПб., 1994, с. 47.

9. Сфинкс — чудище с лицом и грудью женщины, телом льва и крыльями птицы. Расположившись близ Фив, Сфинкс задавала каждому прохожему загадку, которую никто кроме Эдипа не мог разгадать.

Не издавая своих, ты бранишь стихи мои, Лелий.
Или моих не ругай, или свои издавай.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 52.

Часто мне Цест на тебя со слезами в глазенках пеняет,
что досаждаешь ему пальцем блудливым своим.
Пальцем играть перестань, целиком забирай себе Цеста,
ежели, Мамуриан, так уж ты вольно живешь.
5Если же нет ни дров, ни подстилки на голой кровати,
ни Антиопиных чаш, ни от Хионы горшков,
если на брюхе твой плащ давно пожелтел и измаран,
и вполовину лишь зад галльской рубахой прикрыт,
если питаешься ты лишь чадом из черной поварни,
10если с собаками пьешь грязную воду из луж —
в зад я тебе не поддам (что мне зад с пустыми кишками?),
лучше последний твой глаз вышибу я у тебя.
И не скажи будто я такой уж злодей и ревнивец,
просто запомни — блуди, Мамуриан, коли сыт.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», СПб., 1994, с. 47—48.

С верным Фабрицием здесь Аквин покоится вместе;
радостно первым достиг он Елисейских жилищ.
Общий алтарь говорит о начальниках первого пила,
но еще лучше о них краткая надпись гласит:
5«Связаны оба святым союзом жизни похвальной;
оба (что редко найдешь) верные были друзья».

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 52.

Глух твой голос — с тобою спали, Эгла.
Звонок он — целовать тебя не стоит.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 53.

Если кричишь на суде и трещишь ты без умолку, Элий,
это недаром — берешь ведь за молчание ты.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 53.

Коль не досадно и не против ты, скадзон,
будь добр, Матерну моему шепни вот что,
но потихоньку, чтобы он один слышал:
«Вон тот поклонник ревностный плащей грубых,
5в бетийской ткани сам и в серой как пепел,
всех тех за баб считает кто одет в пурпур,
и всех кто ходит в фиолетовом платье.
Пускай простое хвалит, пусть всегда носит
он грязноватый цвет — да сам-то он желтый!
10А почему ж считаю я его девкой?
Встречаюсь в бане; хоть бы раз он взгляд поднял.
Так нет — глазами ест он там парней ражих,
и слюнки у него текут на их ноги».
Ты спросишь: кто же он? Да я забыл имя.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 53.

1. Скадзон — название размера (греч. skadzon) которым написана эта эпиграмма. Скадзон, или хромающий ямб — ямбический триметр со спондеем или хореем в последней стопе.

Стоит лишь всем закричать — говорить начинаешь ты, Невол,
и как ходатай себя держишь иль ловкий делец.
Способом этим любой прослыть сумеет речистым!
Вот замолчали все... Ну, Невол, скажи что-нибудь!

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 53.

Судится все Диодор, и подагрою, Флакк, он хворает.
Но он не платит дельцу — болен хирагрою он.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 54.

2. Болен хирагрою он. Хирагра (греч.), ломота в суставах кисти.

Ты и двух не имел еще мильонов,
но был так тороват и щедр в то время,
так роскошен ты был, Кален, что десять
миллионов тебе друзья желали.
5Бог услышал мольбы и наши просьбы,
и еще до восьмых календ, пожалуй,
дали деньги тебе четыре смерти.
Ты же, словно не получил в наследство,
а лишился всех этих денег сразу,
10голодовку завел такую, бедный,
что на свой богатейший пир, который
ты даешь лишь однажды в год, не чаще,
тратишь только гроши, как жалкий скряга —
так, что мы тебе — семь друзей старинных —
15и в полфунта свинца не обойдемся!
Что ж тебе пожелать за эту милость?
Сто мильонов тебе, Кален, мы просим —
ведь от голода ты тогда подохнешь!

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 54.

Мамочки, папочки все у Афры, но папочкам этим
всем и мамашам она может бабусею быть.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 54.

Некогда бывший моих стихов переписчиком верным —
счастьем хозяина был, цезарям был он знаком, —
в самых цветущих годах своей юности умер Деметрий,
после трех лустров и жатв с ними еще четырех.
5Чтобы, однако, сошел не рабом он к теням стигийским,
в муках какими его жег нестерпимый недуг,
дал ему вольную я, отказавшись от прав господина, —
о, если б только его мог этот дар излечить!
Он оценил пред концом награду свою, и патроном
10на́звал меня, отходя вольным к подземным водам.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 54—55.

Кто писал для тебя твою Венеру
тот, поверь, Ликорида, льстил Минерве.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 55.

В эпиграмме поэт имеет в виду, что живописец сделал Венеру уродливой, и этим как бы польстил ее сопернице Минерве.

«Дали бы мне миллион сестерциев вышние боги, —
Сцевола, ты говорил всадником даже не быв, —
Как бы я зажил тогда, как широко и как беззаботно!»
На смех и дали тебе боги о чем ты просил.
5Тога гораздо грязней после этого, пенула хуже,
трижды, четырежды твой кожей заплатан башмак.
А из десятка маслин большинство всегда бережется,
и перемена одна на́ два обеда идет.
Пьешь красноватую ты отседа вейского гущу,
10грош тебе стоит горох пареный, грош и любовь.
Ну-ка, судиться идем! Ты, Сцевола, плут и обманщик —
или живи, иль отдай долг миллионный богам!

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 55.

5. Пенула — плащ, который римские щеголи делали часто из дорогого материала.

Что пантера несет на пестрой шее
расписное ярмо, а тигр коварный
терпеливо бича удары сносит;
что олень удила златые гложет;
5что идет в поводу медведь ливийский,
а кабан, калидонского почище,
повинуется пу́рпурной уздечке;
что нескладный бизон повозку тащит,
и что слон, вожаку послушный — негру,
10исполняет покорно легкий танец —
не богов ли то зрелище, скажи-ка?
Но посмотрит на это как на мелочь
кто забавную львов охоту видит,
как изводит их резвость зайцев робких —
15схватят, пустят, опять поймав, ласкают,
и добыча в их пасти невредима,
через зев свой они проход просторный
ей дают, опасаясь ранить зубом;
стыдно было б загрызть зверьков им нежных,
20раз они перед тем быков сражали.
К милосердью такому не приучишь
львов, но знают они кто их владыка.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 55—56.

Если, Овидий, вину что родится в номентских угодьях
дать постоять и его выдержать несколько лет,
долгая старость и вкус у него и названье скрывают,
и как угодно назвать можно старинный кувшин.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 56.

1. Овидий — Квинт Овидий, друг и сосед Марциала по имению около города Номента (ныне Ментана). Он сопровождал Цесония Руфа, когда тот был выслан Нероном в Сицилию.

Подливаешь ты, Руф, себе все воду,
а пристанет приятель — ты насилу
выпьешь капельку жидкого фалерна.
Или, может быть, Невия сулила
5ночь блаженства тебе, и ты желаешь
для любовных утех остаться трезвым?
Стонешь ты и вздыхаешь — отказала!
А поэтому пей себе ты вволю,
и жестокую скорбь в вине потопишь.
10Что беречься? И так всю ночь проспишь ты!

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 56.

Все пристаешь ты ко мне, драгоценный Луций мой Юлий:
«Праздный лентяй, напиши важное ты что-нибудь!»
Дай мне досуг, но такой какой в минувшие годы
Флакку мог Меценат или Вергилию дать;
5я попытаюсь создать вековечное произведенье,
и от костра уберечь как-нибудь имя свое.
Полем бесплодным идут под ярмом волы неохотно;
тучная почва томит, но веселит самый труд.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 57.

Есть у тебя (и, молю, пусть из года в год процветает)
великолепнейший дом, но он за Тибром стоит.
Ну, а вот мой-то чердак на Випсаньевы лавры выходит,
в округе этом уже дожил до старости я.
5Съехать мне надобно, Галл, чтоб ходить на поклон к тебе утром;
так подобает, хотя б даже и дальше ты жил.
Но для тебя-то пустяк клиент какой-нибудь в тоге,
мне же все утро терять — это отнюдь не пустяк.
Лучше в обед навещать тебя я буду почаще,
10утром же пусть за меня книга с поклоном придет.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 57.

3. Випсаньевы лавры — деревья росшие у Випсаниева портика в районе Квиринала.

Исса птички Катулловой резвее,
Исса чище голубки поцелуя,
Исса ласковее любой красотки,
Исса Индии всех камней дороже,
5Исса — Публия прелесть-собачонка.
Заскулит она — словно слово скажет,
чует горе твое и радость чует.
Спит и сны, подвернувши шейку, видит,
и дыханья ее совсем не слышно;
10а когда у нее позыв желудка,
каплей даже подстилки не замочит,
но слегка тронет лапкой, и с постельки
просит снять себя — дать ей облегчиться.
Так чиста и невинна эта сучка,
15что Венеры не знает, и не сыщем
мужа ей, чтоб достойным был красотке.
Чтоб ее не бесследно смерть умчала,
на картине ее представил Публий,
где такой ты ее увидишь истой,
20что с собою самой не схожа Исса.
Иссу рядом поставь-ка ты с картиной —
иль обеих сочтешь за настоящих,
иль обеих сочтешь ты за портреты.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 57—58.

Ты мне пеняешь, Велокс, что длинны мои эпиграммы.
Сам ты не пишешь совсем: право, короче нельзя!

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968.

Если и мудрость твоя, и богов почитанье известны,
и благочестье ни в чем не уступает уму —
тот не умеет дарить по заслугам кто станет дивиться,
Регул, что книгу тебе и фимиам я дарю.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 58.

Не распознавши тебя, господином, царем называл я.
Ну а теперь распознал; будешь мне Приском ты впредь.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 58.

Все то что я мальчишкой и юнцом сделал,
весь вздор, какой и сам я не могу вспомнить,
коль дорогое время потерять хочешь,
и если ненавидишь ты досуг праздный,
5у Валерьяна Поллия купи Квинта;
погибнуть не позволит он моим шуткам.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 58.

Рядом с тобою, Фавстин, Телесфора Фения садик
с малым участком земли и с увлажненным лужком.
Здесь его дочери прах, и надгробную надпись Антулле
можно прочесть, но читать лучше бы имя отца.
5К теням стигийским сойти ему подобало б, но если
не суждено — пусть живет, чтоб ее кости хранить.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 59.

Влюблена в меня (мне, Процилл, завидуй)
дева что лебедей белее чистых,
серебра и снегов, жасмина, лилий.
Но желанная — мне чернее ночи,
5муравья и смолы, грача, цикады.
О жестокой уже ты думал петле,
но, я знаю, Процилл, в живых ты будешь!

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 59.

Фений на вечную честь посвятил могильному праху
рощу с возделанным здесь чудным участком земли.
Здесь Антулла лежит, покинув безвременно близких,
оба родителя здесь будут с Антуллой лежать.
5Пусть не польстится никто на это скромное поле —
будет оно господам вечно подвластно своим.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 59.

Всякий раз что меня, Луперк, ты встретишь,
«Не послать ли мне малого, — ты скажешь, —
чтоб ему эпиграмм ты отдал книжку?
Как прочту я ее — верну обратно».
5Нет, мальчишку гонять, Луперк, не стоит;
далеконько идти, пожалуй, к Груше,
и по лестницам трем ко мне взбираться;
то что ищешь достать поближе можно.
Постоянно ты ходишь Аргилетом —
10против форума Цезаря есть лавка,
косяки у нее все в объявленьях,
там ты мигом прочтешь о всех поэтах.
И спросить не успеешь ты Атректа
(так зовется хозяин этой лавки) —
15с первой иль со второй подаст он полки
отскобленного пемзой и в порфире,
пять денариев взявши, Марциала.
«Да не стоишь того!» Ты прав, не спорю!

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 59—60.

Тот кому сотню прочесть эпиграмм окажется мало,
Цедициан, — для того всякое зло нипочем.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968, с. 60.

петровский ф. а.