epigrammaton l. ix lxi

Есть замечательный дом в земле Тартесской, где Бетис,
В мирном теченье струясь, Кордубой пышной любим;
Где желтоватая шерсть отливает природным металлом
И гесперийских овец золотом красит живым.
5Там посредине двора, осеняя собой все жилище,
Цезаря явор стоит, густо покрытый листвой.
Гостя счастливой рукой необорного был он посажен,
И побудила она маленький прутик расти.
Дерево чувствует впрямь и создателя и господина:
10Так зеленеет оно, ветви к звездам вознося,
Часто, бывает, под ним охмелевшие фавны резвятся,
Звуками поздних цевниц дома смущая покой;
И, по безлюдным полям убежавши ночью от Пана,
Часто случается здесь сельской дриаде сидеть.
15Благоухает весь дом при пирах, заводимых Лирем,
И от вина веселей дерева сень разрослась.
Утром алеет земля вчерашних венков лепестками,
И никому не понять, кто бы рассыпать их мог.
О дорогое богам, о великое Цезаря древо,
20Ты не страшись топоров и нечестивых огней.
Будешь, надейся, всегда ты покрыто зеленой листвою:
Ты не Помпея рукой было посажено здесь.

В тартесианских землях есть дом повсюду известный,
Где Кордуба кичясь любит покойный Бэтис,
Где желтея руно в природном бледнеет металле,
И гесперийских овец красит отливом живым.
5Посередине жилья и всех осеняя пенатов,
Скрытый листвою стоит цезарианский платан,
В час он рукой насажден непобедимого гостя,
И из этой руки прутик принялся расти.
Чует растенье, кажись, своего творца и владыку:
10Так зеленеет оно, в небо ветвями просясь.
Часто под деревом тем играли подвыпивши Фавны,
И устрашала свирель поздняя смолкнувший дом.
И по пустынным полям в ночи убежавши от Пана,
Сельская здесь под листвой крылась дриада не раз.
15Также и пахло в дому от состязаний Лиея,
И с пролитого вина тень веселее росла;
И от вчерашних венков трава покрасневшая смята,
А своих-то никто роз не сумел бы назвать.
О отрада богов, о великого Цезаря древо,
20Пусть не боишься секир ты, ни лихих очагов.
Почестей вечных твоей листве ожидать подобает,
Не помпеянские же руки сажали тебя.

Многоизвестный есть дом в краю тартесском, далеко, —
Бетис покойный дружит с Кордубой пышною там.
Шерсть золотистых овец природным там золотом светит,
Блещет живое руно на гесперийской овце.
5И посредине, в дому, отовсюду объемля пенатов,
Цезарев вырос платан, густо листву раскидав.
Победоносный пришлец посадил счастливой рукою
Ветвь, — от счастливой руки дерево стало расти.
Кажется, чует оно виновника жизни, владыку:
10Зеленью яркой горит, ветви стремя к небесам.
Часто под деревом здесь опьяненные фавны резвились,
Поздно звучала свирель, дом молчаливый страша;
И по пустынным полям, от Пана в ночи убегая,
Скрыта дриада была в зелени веток не раз.
15Розами пахло в дому при пиршествах громких Лиэя;
Рада, что льется вино, сень разрасталась листвой.
Смятой лежала трава, от вчерашних венков закрасневшись,
И уж никто бы не мог розы признать за свои.
О, услажденье богов, о, великого Цезаря древо!
20Ты не страшись топора иль нечестивых огней.
Можешь надеяться ты, — твоя сень будет вечно в почете:
Ведь не Помпея рука здесь посадила тебя.