МАРК ВАЛЕРИЙ МАРЦИАЛ • ПЕРЕВОДЫ И МАТЕРИАЛЫ
L. IL. IIL. IIIL. IVL. VL. VIL. VIIL. VIIIL. IXL. XL. XIL. XIIL. XIIIL. XIVL. DE SPECT.

epigrammaton l. viii lv


LIV ←  → LVI

Temporibus nostris aetas cum cedat avorum
Creverit et maior cum duce Roma suo,
Ingenium sacri miraris deesse Maronis,
Nec quemquam tanta bella sonare tuba.
5Sint Maecenates, non deerunt, Flacce, Marones
Vergiliumque tibi vel tua rura dabunt.
Iugera perdiderat miserae vicina Cremonae
Flebat et abductas Tityrus aeger oves:
Risit Tuscus eques, paupertatemque malignam
10Reppulit et celeri iussit abire fuga.
'Accipe divitias et vatum maximus esto;
Tu licet et nostrum' dixit 'Alexin ames.'
Adstabat domini mensis pulcherrimus ille
Marmorea fundens nigra Falerna manu,
15Et libata dabat roseis carchesia labris,
Quae poterant ipsum sollicitare Iovem.
Excidit attonito pinguis Galatea poetae
Thestylis et rubras messibus usta genas;
Protinus Italiam concepit et arma virumque,
20Qui modo vix Culicem fleverat ore rudi.
Quid Varios Marsosque loquar ditataque vatum
Nomina, magnus erit quos numerare labor?
Ergo ero Vergilius, si munera Maecenatis
Des mihi? Vergilius non ero, Marsus ero.

Каплинский В.


Раз наш век превосходит все поколения предков,
вырос также и Рим вместе с великим вождем —
ты дивишься, что нет святого таланта Марона,
войн никто не поет так громогласно, как он.
5Были бы, Флакк, Меценаты — Мароны, поверь мне, найдутся;
земли даже твои могут Марона создать.
Титир поля́ потерял, что рядом с несчастной Кремоной,
горько оплакивал он то, что овец увели, —
всадник этрусский прогнал, рассмеявшись, гнетущую бедность,
10в быстром беге уйти он нищете приказал.
«Вот богатства; прими, и будь величайшим поэтом —
можешь любить моего ты Алексида», — сказал.
Этот красавиц служил за господским столом, разливая
белой как мрамор рукой темную влагу вина.
15Кубки гостям подавал, отведав их раньше губами
(Зевса мог самого розовый цвет их смутить).
Им пораженный поэт позабыл Галатею-толстушку,
солнцем спаленных загар щек Тестилиды забыл;
тотчас Италию петь он задумал, оружье, героя,
20еле сумевши воспеть только что смерть комара.
Вариев, Марсов, поэтов других, снискавших богатства,
буду ли я называть? Их перечесть — уже труд.
Стало быть, если окажешь ты милости мне Мецената,
буду Вергилием я? Нет, буду Марсом тогда.

«Гермес», Пг., 1915, № 2, с. 44.

Петровский Ф. А.


Ежели дедовский век современности так уступает
И при владыке своем так разрастается Рим,
Ты удивлен, что ни в ком нет искры священной Марона
И не способен никто мощно о войнах трубить.
5Будь Меценаты у нас, появились бы, Флакк, и Мароны:
Ты б и на поле своем встретить Вергилия мог.
Землю свою потеряв по соседству с несчастной Кремоной,
Плакал и тяжко скорбел Титир по овцам своим;
Но рассмеялся тогда этрусский всадник и, бедность
10Злую прогнав, обратил в быстрое бегство ее.
«Обогащу я тебя, и да будешь главою поэтов,
И полюбить, — он сказал, — можешь Алексия ты».
Этот красавец служил за столом своему господину,
Темный вливая фалерн мраморно-белой рукой.
15Кубки отведывал он губами, что розы, какими
Даже Юпитера мог он привести бы в восторг.
Ошеломленный, забыл о толстой поэт Галатее
И загорелой в полях он Фестилиде своей.
Тотчас «Италию» стал воспевать он и «Брани и мужа»,
20Он, кто оплакать едва мог до тех пор «Комара».
Что же о Вариях мне говорить, и о Марсах, и прочих
Обогащенных певцах, трудно которых и счесть?
Значит, Вергилием я, если дашь мне дары Мецената,
Стану? Вергилием — нет: Марсом я стану тогда.

Впервые: Петровский Ф. А., «Марциал. Эпиграммы», М., 1968.


Ст. 7—8. Землю свою потеряв... — небольшое имение Вергилия под Кремоной было конфисковано, но потом возвращено поэту Августом при посредничестве Мецената. Титир — герой первой эклоги (пастушеской идиллии) Вергилия, в лице которого поэт изобразил самого себя.

Ст. 9. Этрусский всадник — Меценат.

Ст. 19. «Италию»... «Брани и мужа»... — первые слова крупнейших произведений Вергилия, «Георгик» и «Энеиды».

Ст. 20. «Комар» — раннее стихотворение Вергилия.

Фет А. А.


Нашим когда временам века уж дедов уступают,
И со своим же вождем Рим еще больше возрос,
Ты дивишься, что нет вдохновений священных Марона
И столь громкой трубой войн уж никто не гремит.
5Будь Меценаты, о Флакк, недостатка в Маронах не будет,
И с полей же твоих встретишь Вергилия ты.
Поле свое потерял сосед злосчастной Кремоны,
И об угоне овец Титир рыдал огорчен;
Тусский всадник ему улыбнулся и, тяжкую бедность
10Отогнавши, велел ей поскорее бежать.
«Ты богатство прими и будь величайшим поэтом
И Алексиса тебе можно любить моего».
Он, красавец собой, стоял за столом господина,
Мраморно-белой рукой темный вливая фалерн,
15И фиал подавал он, пригубя устами как роза,
Кои Юпитера бы в силах привлечь самого.
В изумленье поэт забыл полноту Галатеи
И у Фестилы загар щек, покрасневших в жнитво.
Тотчас Италию петь тот начал да «Битвы и мужа»,
20Кто из неопытных уст только жалел Комара.
Что о Вариях мне, о Марзах сказать и о славных
Тех певцов именах, что затруднительно счесть?
Так мне Вергилием стать, коль ты мне дары Мецената
Дашь? Не Верпшем, нет, Марзом то сделаюсь я.

Впервые: Фет А. А., «М. В. Марциала эпиграммы», М., 1891, ч. II.


LVI. Флакку.


7. Так как Кремона была на стороне Брута и Кассия, то Август разделил ее земли между своими ветеранами, и когда земли не достало, то прихватил часть у соседней Мантуи, почему Вергилий лишился своего владения, как он о том говорит, подразумевая себя под именем Титира.

9. Тусский всадник, этрусский Меценат.

12. Алексиса (см. V, 16, ст. 12).

17—18. Галатея и Фестила, сельские красавицы в пасторалях Вергилия.

19. Главным театром Энеиды — Италия, и она начинается словами: «Битвы и мужа пою».

20. Комар, culex, стихотворение, приписываемое Вергилию.

21. Варий (см. выше, 18, ст. 7). Марз, (см. I, письмо).

24. Если я не сделаюсь эпическим потом, как Вергилий, то уподоблюсь Марзу в эпиграммах.

Шатерников Н. А.


Наши ушли времена вперед от времени дедов,
И с властелином своим вырос могуществом Рим, —
Но удивляешься, Флакк, что священной нет искры Марона,
Что о великих боях громко никто не поет.
5Был бы у нас Меценат, — появились бы тотчас Мароны,
Даже в деревнях твоих был бы Вергилий тебе...
Титир свои потерял соседние с бедной Кремоной
Земли и плакал в беде: овцы его сведены.
Тусскому всаднику смех; он бедность тотчас успокоил
10И поскорее уйти с мест разоренных велел:
«Вот я богатство даю, и будь величайшим поэтом;
Даже, — сказал, — моего можешь Алекса любить».
Тот же, красавец, стоял за столом своего господина,
Мраморно-белой рукой черный фалерн разливал,
15Чашу ему подавал, прикоснувшись губами, как розы:
Сам бы Юпитер от губ мог взволноваться таких.
И потрясенный поэт о толстой забыл Галатее,
Солнцем спаленные он Тестилы щеки забыл...
Стал он Италию петь, стал петь он «Брани и мужа»,
20Он, кто, неопытен, пел, в горести, про «Комара».
Вария ль мне поминать, или Марса, иных ли поэтов,
Обогащенных тогда? — труд непомерный их счесть!
Стал бы Вергилием я, если б дал ты дары Мецената?
Нет, не Вергилием быть, быть бы мне Марсом тогда.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.


Упоминаемые в эпиграмме Титир, Алекс, Галатея — персонажи из эклог Вергилия. «Брани и мужа» начальные слова «Энеиды»; «Комар» — название небольшой поэмы Вергилия.

На сайте используется греческий шрифт


© Север Г. М., 2008—2016