epigrammaton l. viii xliv

Титулл, живи! Поверь мне: жить всегда поздно;
Пусть и при дядьке начал ты, и то поздно.
А ты под старость даже не живешь, жалкий,
И обиваешь все пороги ты утром.
5Вспотев, от поцелуев Рима весь мокрый,
По форумам ты трем, у конных всех статуй,
У Августа колосса, Марсова храма
От трех и до пяти часов снуешь грязный.
Хватай, копи, воруй, владей — и все даром:
10Пусть светлым золотом набит сундук гордый,
Пусть в счетной книге сто страниц должник занял,
Наследник поклянется в том, что нет денег.
Когда ж на смертный одр ты ляжешь иль камень
И твой костер папирусом набит будет,
15Скопцов в слезах он нагло целовать станет;
И огорченный сын твой, хочешь ты, нет ли, —
Не медля, в ту же ночь заснет с твоим милым.

Увещеваю, Титулл, поживи: станет поздно;
Хоть при учителе бы начал, все поздно.
Ты же, бедняга Титулл, не живешь, хоть и старец,
А все пороги истер, чтоб поклониться;
5Потный с утра, от градских влажен лобзаний,
Перед конями на трех мечешься рынках,
К Марсову храму бежишь да и к колоссу
Августа в каждый ты час третий и пятый.
Рви, собирай, обладай взятым; все кинешь.
10Гордый сундук пусть блестит полон деньгами,
Пусть на календных листах числятся сотни,
Клясться, что нет ничего, станет наследник,
Как на подмостках лежать будешь иль камне,
И возрастет тростником полон костер твой,
15Плачущих евнухов он, гордый, обнимет;
Сын опечаленный твой, хочешь не хочешь,
В первую ночь же тебя сменит на ложе.