м. валерий марциал, очерк

Марк Валерий Марциал — римский поэт-эпиграмматист, в творчестве которого эпиграмма стала тем что сегодня понимается под этим литературным термином. Марциал написал 1561 эпиграмму, которые составили 15 книг.

Биографические данные

Биографические данные Марциала содержатся в основном в его текстах, некоторые из которых можно так или иначе датировать по затронутым в них событиям. Единственное известное упоминание у современников — письмо Плиния Младшего (III XXI), написанное вскоре после смерти Марциала.

Марциал родился в римской провинции Испания Тарраконская (Hispania Tarraconensis), в г. Бильбилис (Bilbilis, тж. Бильбила; руины в 4,5 км к северо-востоку от совр. г. Калатаюд в провинции Сарагоса Испании), в 38/42, в правление Калигулы (37—41) или Клавдия (41—54). Дата рождения восстанавливается по эпиграмме X XXIV, написанной/изданной в 94/98; в этой эпиграмме он указывает мартовские Календы (1 марта) как свой день рождения и сообщает, что ему исполняется 57 лет. Календы марта как свой день рождения упоминает тж. в V LXXXIV 10—11, IX LII 3, XII LX 1, 5,

Уроженец северо-восточной Испании, Марциал подчеркивает свое кельто-иберское происхождение (I XLIX 2, I LXI 11—12, IV LV 8, X LXV 3—4, 7, 9). Своих родителей упоминает только раз, иронически (IX LXXIII 7), один раз — отдельно отца (XI XXXIX 12); возможно, деда и брата (Пред. IX, IX LIV 6); раба-педагога Харидема (XI XXXIX 1—2); упоминает также о земле, которой, вероятно, владело его семейство на берегах «отчего Салона» (Salo; река, огибающая холм на котором был расположен Бильбилис; совр. р. Халон; X XCVI 4—10). Родные места Марциал упоминает/перечисляет неоднократно: IV LV 2, 11—25, VII LXXXVIII 7, X XIII 1—2, X LXV 4, X XCVI 3, X CIII 1—2, X CIV 6, XII II 3—4, XII XVIII 8—12.

Судя по текстам, Марциал был женат несколько раз, по несколько лет оставаясь холостяком между браками. Он представляет себя женатым в II XCII, III XCII, IV XXIV, VII XCV, XI XLIII, XI LXXXIV, XI CIV, холостым — в VIII XII, X VIII, XI XIX, XI XXIII (если допустить, что в текстах отражено реальное положение дел). Упоминает одного ребенка, дочь (VII XCV 7, X LXV 11). По факту прошений о ius trium liberorum, «праве троих детей», на фоне «кислой» иронии в отношении своих жен (явной в IV XXIV, XI XLIII, XI CIV), можно предположить, что Марциал так или иначе рассчитывал получить это право «естественным образом», надеясь, что очередной брак окажется в этом отношении удачным, — но безуспешно.

Получив начальное образование у себя в провинции, в 60/64 (вероятнее всего в 64) Марциал приезжает в Рим. На это решение, возможно, повлиял успех его знаменитых соотечественников — философа Сенеки и его племянника, поэта Лукана (с которыми Марциал, скорее всего, имел дружественные отношения, и на содействие которых соответственно рассчитывал). Очевидно, Сенека и Лукан стали его первыми патронами в Риме. Это был последний период правления Нерона (54—68), известный заговором Пизона. После раскрытия заговора в 65 Лукан и Сенека, уличенные в участии, погибли, вскрыв себе вены по приказу императора.

Марциал, оставшись без влиятельных покровителей, несколько лет бедствовал — до смерти Нерона в 68 и при его преемниках Гальбе, Отоне, Вителлии, Веспасиане (68—79). Все упоминания об скромном съемном городском жилье (I CVIII 3—4, I CXVII 6—7, VIII XIV 5—6) относятся, как видно, к периоду до 89/91 — когда была написана Книга V, в которой впервые появляется упоминание о собственном доме на Квиринале. (Тем не менее, съемное жилье было у Марциала до 91/93, т.к. в VII XCII 3 он еще упоминает об арендной плате, которую с него требуют.) В это время, очевидно, были созданы ранние тексты — материал о котором сам Марциал отзывается как о «вздоре» (I CXIII 1—2). Эти тексты были опубликованы, часть из них вошла затем в главный корпус (Книги I—XII; остальное не сохранилось.

В 80 публикуется самая ранняя из сохранившихся работ Марциала — сборник эпиграмм написанный по поводу торжественного открытия амфитеатра Флавиев (Колизея) в 80. После публикации сборника, который принес автору «официальную» литературную известность, со стороны императора следует почетное вознаграждение: Марциалу жалуется «право трех сыновей» (II XCII 1—3, III XCV 6, IX XCVIII 5—6; во 2-й половине I в. это право могли получать бездетные и даже холостые мужчины).

В 82/84 были опубликованы еще две книги стихотворений: «Xenia» и «Apophoreta» («Гостинцы» и «Подарки»; позднейшими редакторами пронумерованные как XIII и XIV). Сборники составлены из эпиграмм предназначенных для сопровождения специальных подарков. Такие подарки посылались друзьям по какому-либо праздничному поводу, и ими обменивались в праздник Сатурналий в декабре. Xenia были подарками-подношениями съестного типа; apophoreta — подарками-сувенирами которые раздавались на званых обедах, в частности праздничных на Сатурналии, и уносились гостями с собой.

С 85/87 регулярно появляются новые сборники эпиграмм — 12 книг, представляющие собственно «классическое наследие» Марциала. Первые десять написаны и изданы при Домициане (из них VIII и X в первом издании посвящены конкретно Домициану). III была написана в Галлии Цизальпийской, прислана в Рим и вышла в 87/89. XI появилась в 97, уже при Нерве (96—98); затем было опубликовано второе издание X, которое сегодня собственно известно, — в 97/98 (предп. после триумфального вступления Траяна в Рим в сентябре 98; X VI, X VII). Последняя, XII, была написана в Испании, прислана в Рим (Пред. XII) и вышла в 100/101.

Вместе с ростом известности улучшается и материальное положение Марциала, хотя заслугой тому были не продажи книг. По поводу своего «всенародного признания» Марциал жалуется: «мой кошелек вовсе не знает о том»*. Книги Марциала продавались как минимум у четырех книготорговцев (I II 7, I CXIII 5, I CXVII 13—14, IV LXXII 2); тем не менее своей относительной обеспеченностью поэт был обязан богатым влиятельным друзьям и милостям императора. Привилегии дарованные Титом были подтверждены и расширены Домицианом. Домициан пожаловал Марциалу звание всадника V XIII 2, XII XXIX 2), сделав таким образом потомственным аристократом, и звание военного трибуна (III XCV, 9). О своей популярности Марциал упоминает неоднократно (I I, III XCV 7—8, V XIII 3, V XVI 3, VI LX 1—2, VI LXIV 8—15, VI LXXXII 4—5, VII LXXXVIII 1—4, VII XCIX 3—4, VIII III 4, VIII LXI 3, 5—7, IX LXXXIV 3, 5—6, IX XCVIII 2—4, X IX, X CIII 3, XI III 1—5).

Звание и соответствующее положение, «всенародная популярность» привлекли к Марциалу новых поклонников и покровителей и дали возможность как минимум жить не нуждаясь. В частности, к 85/87 у Марциала появляется небольшое поместье в окрестностях Номентана (совр. Ментана в регионе Лацио Италии; 22 км от Рима; I CV 1, II XXXVIII 1, V LXII 1, 8, VI XLIII 3—4, VII XXXI 6, 8, VII XXXVI 2, VII XLIX 1, VII XCI 2, VII XCIII 5, VIII LXI 6, IX XVIII 1—2, IX LX 6, IX XCVIII 7, X XLIV 3, X XLVIII 19, X LVIII 9, X XCIV 3, XI XVIII, XII LVII 1—2, XIII CXIX 1, XIII XLII 2), подарок некого Лупа; к 89/91 в городе на Квиринале — небольшой дом (V XXII 3—4, VI XXVII 1—2, IX XVIII 1—2, IX XCVIII 8, X LVIII 10). Вдобавок, по двум эпиграммам вероятно, что к 88/90 у Марциала было второе поместье в Тибуртине (совр. г. Тиволи в регионе Лацио Италии; 31 км от Рима, 28 км от Ментаны), которое он покупал сам (IV LXXIX, V LXII; Матону). Тем не менее, несмотря на «всенародное признание», всадничество, и относительный достаток, Марциал по-прежнему ведет клиентский образ жизни.

С началом публикаций Марциал сближается с прославленными столичными литераторами: ритором Квинтилианом, поэтом Аррунцием Стеллой (своим земляком), поэтом Силием Италиком, сатириком Ювеналом, адвокатом и магистратом Плинием Младшим. В числе близких друзей Марциала, оказывавших ему большую поддержку, был Юлий Марциал — старый военный трибун, принимавший участие в конфликте Гальбы с Отоном. Главным покровителем Марциала при Домициане, очевидно, являлся постельничий Домициана Парфений (Парфений имел большое влияние, подчеркнутое ius gladii — правом носить при дворе меч). Марциал поддерживал хорошие отношения с Регулом — известным доносчиком у Нерона, затем у Домициана (Регул во всех источниках упоминается как очень влиятельное лицо). Важной покровительницей Марциала была также Полла Аргентария, вдова Лукана (который, как участник заговора Пизона, погиб ранее в 65). Марциал пользуется расположением Макера, проконсула Испании Тарраконской.

В 87/89 Марциал отправляется в длительное путешествие — в Корнелиев форум в Галлии Цизальпийской (совр. г. Имола в регионе Эмилия-Романья Италии; III I 1—2, III IV 1—4, IV XIX 4). Вернувшись в Рим, не позже 89/91 Марциал, как видно, перенес тяжелую болезнь (V IX 1, VI LVIII 3—6, VI LXXXVI 2).

Далее Марциал живет в Риме безвыездно (к 91/93 возможно посетив ненадолго родную Испанию; VII LXXXVI 7), пока императорами не становятся Нерва (96—98), затем Траян (98—117). Возможно, поэту не удалось снискать расположения преемников Домициана — в частности, возвысившихся при Нерве и Траяне лиц ранее не благоволивших поэту. Возможно, Марциалу (в это время в возрасте 57/60 лет) просто стало трудно при «новых порядках», при которых старые покровители потеряли влияние. При Нерве и Траяне ситуация в Риме изменилась; плюс к прочему, оба отвергали панегиризм и преувеличенные похвалы, которыми Марциал в свое время добивался и добился расположения Домициана. Со смертью Домициана, эта часто утрированная лесть стала приносить определенные проблемы. В частности Нерва, причастный к убийству своего предшественника, попросил Марциала переписать или уничтожить тексты восславляющие Домициана (Марциал был вынужден подчиниться; X II 1—4, XII IV 1—2). Окончательное решение покинуть Рим было мотивировано, как видно, также усталостью от бремени клиента, которым Марциал так или иначе был вынужден быть все это время (X LXX, X LXXIV 1—2, XII LXVIII), дороговизной жизни в столице и т.п. (X XCVI).

В 97/98 Марциал покидает Рим, в котором прожил 34 года, и возвращается в родную Испанию, теперь уже навсегда (X XIII, X XXXVII 20, X LXXVIII 9, X XCVI 2—4, X CIII; X CIV 9—10; XII XXXI 7, XII XXXIV, 1—2; по X VI и X VII можно предположить, что это случилось вскоре после триумфального вступления Траяна в Рим в сентябре 98). Плиний упоминает, что снабдил его на дорогу деньгами (Плиний, «Письма» III XXI (2)); очевидно, Марциал, потеряв «накопленных» за «домициановские» годы покровителей, снова оказался в бедственном положении.

В последние годы жизни поэт пользуется расположением некой Марцеллы (XII XXI), которая на следующий год после возвращения дарит ему поместье (98/99), где он проводит остаток дней (XII XXXI 7—8). По эпиграмме адресованной Ювеналу (XII XVIII) можно предположить, что некоторое время Марциал был доволен «возвращением к родным пенатам» (если только эпиграмма не заведомо показная), но по предисловию к этой же книге, и по замечанию в XII XXI 9 — что сожалеет об утраченной столичной жизни, с ее литературной и социальной активностью.

Дата смерти Марциала восстанавливается по «Письмам» Плиния Младшего. Когда известие о его смерти достигло Рима, Плиний написал: «Слышу умер Валерий Марциал, горюю о нем. Был он человек талантливый, острый, едкий; в стихах у него было много соли и желчи, но не меньше искренности...» («Письма» III XXI (1)). Наиболее вероятная датировка книг I—III «Писем» — между 101 и 104, соответственно смерть Марциала относится к этому времени (что согласуется с вычислениями по текстам самого Марциала, и, вероятнее всего, случилась не раньше 102-го).

Тексты

Творчество Марциала погружает нас в обстановку Рима второй половины I в. Со времен последней гражданской войны, когда власть в 31 до н.э. взял в руки Октавиан Август, прошло больше ста лет. В течение первого века Рим возглавляет череда императоров, характер правления которых непохож. Правление Августа принято называть «просвещенным»; при его приемниках Тиберии и Калигуле устанавливается то, что принято называть «террористическим режимом». «Террор» достигает апогея в середине I в., при Нероне, когда Марциал был молод. После относительно мягкого режима Веспасиана и затем Тита императором становится Домициан; на правление Домициана приходится расцвет творчества Марциала.

Марциал признавал, что в эпиграмме уступает Катуллу (которому он отчасти подражает); однако именно он довел эпиграмму до возможного совершенства. Начиная от эпиграммы в основном значении этого термина, он подает ее максимально разнообразно: от сатиры-памфлета до элегии, от краткого острого двустишия до средней оды.

Для своих сочинений Марциал пользовался как и старыми греческими образцами, которые были хорошо известны в Риме, так и новыми латинскими. Первые известные нам собрания эпиграмм, текстам из которых подражает Марциал, относятся к I в.до н.э. В предисловии к книге I он указывает: «Скабрезную прямоту слов, то есть язык эпиграмм, я стал бы оправдывать, был бы на то мой пример; но так пишет Катулл, и Марс, и Педон, и Гетулик, и всякий, кого перечитывают».

От эпиграмм предшественников и современников тексты Марциала отличаются в первую очередь метрическим разнообразием. Он отходит от традиционного элегического дистиха и использует семь размеров: 1) дактилический гекзаметр; 2) сотадей; 3) фалекейский одиннадцатисложный стих (любимый размер Катулла); 4) холиямб (также); 5) холиямбическую строфу; 6) ямбическую строфу; 7) ямбический сенарий.

Содержание эпиграмм также очень разнообразно: личные замечания; литературные декларации; пейзажные зарисовки; описание окружающей обстановки, явлений и предметов; прославление знаменитых современников, исторических деятелей; лесть в адрес императоров, влиятельных покровителей; выражение скорби по поводу смерти близких; и пр.

Марциал — мастер малой и средней формы, легкой, живой, краткой импровизации. Язык Марциала четок и ясен. Он далек от искусственной риторики, в которой с самого начала (за небольшим исключением) вязла поэзия императорского Рима. Как свои «коронные» приемы Марциал наиболее эффектно и эффективно использует антитезу, параллелизм, сентенцию, повтор, неожиданную клаузулу. Виртуоз эпиграммы, Марциал в этом жанре намного превосходил современных ему эпиграмматистов — и, как оказалось, до сих пор превосходит последующих.

Характерная композиционная особенность эпиграмм — двух- или трехчастная структура, при которой последняя часть содержит заключение, которое не разумеется из предыдущих частей, но является «нелогичным». При двухчастной структуре эффект достигается антитезой двух строк (предложений): первая содержит «пролог», постановку, вторая — неожиданный вывод (напр. II XIII). При трехчастной — первая часть содержит «пролог», вторая — вопрос, третья — неожиданный ответ (напр. V XLIII). К этим схемам тяготеют все короткие «острые» эпиграммы (как правило, до 8 строк). В программных эпиграммах (как правило, более 8 строк) Марциал обычно пользуется развернутым сравнением-парадоксом, которое заканчивается логично (напр. I LIII).

Влияние

Уже по эпиграммам самого Марциала рисуется тот масштаб, в котором поэты выдавали его эпиграммы за собственные. Марциала читали и знали очень многие, и он сам был прекрасно осведомлен о своей известности. Его читают и в Британии Дальней и даже такой древнеримской глуши, как г. Вьен в Галлии Нарбонской. Отсюда Марциал, вполне в духе Горация, уже в восьмой книге сулит себе бессмертие:

Me tamen ora legent et secum plurimus hospes

ad patrias sedes carmina nostra feret...

Я на устах буду жить, и много с собой иноземцев

в отчей пределы страны наши стихи понесут...

(Это пророчество сбылось точно также как у Горация.) По поводу смерти Марциала также писал Плиний, что его ожидает слава и бессмертие:

Бессмертными его стихи не будут, как он писал; может быть и не будут, но писал он их так, чтобы были...

После смерти Марциала продолжали читать и высоко ценить по всему Риму. Например, император Элий Вер хранил Марциала вместе с «Искусством любви» Овидия у изголовья кровати и называл его «своим Вергилием». (Впрочем, такое соседство показывает, что императора, скорее всего, в большей степени привлекал обсценный аспект эпиграмм.) Между IV и VI вв. Марциала часто цитируют писатели-грамматики; ему подражают поэты Авзоний (IV в) и Сидоний Аполлинарий (V в.). В средние века Марциала знали по многочисленным антологиями; его потихоньку читали схоластики, «целомудренные» епископы и даже папы.

Марциал был одним из самых читаемых авторов Возрождения. Он оказал большое влияние на европейскую эпиграмму XVI — XVII вв. В XIV в. Дж. Бокаччо обнаружил и опубликовал рукопись с его эпиграммами. Позже, в XVIII в. Лессинг брал его в своих эпиграммах за образец и построил на их основе свою теорию эпиграммы. Марциалом интересовались И. К. Шиллер, И. В. Гете, М. В. Ломоносов, А. С. Пушкин.

Творчество Марциала представляет и огромный историко-бытовой интерес (многие аспекты римского быта восстановлены именно по свидетельствам Марциала), и художественный. Марциал — непревзойденный реалист; он ясно и ярко умеет обрисовать явление или событие, отметить «порок», изобразить свое однозначное к ним отношение — и все это мастерски выразить в яркой, задорной, лаконичной, убийственной эпиграмме. Своим искусством Марциал не только приобрел себе первое место в истории римской эпиграммы, стал не только «патриархом эпиграмматистов» — он стал одним из самых выдающихся поэтов.

Примечания

По поводу своего «всенародного признания» Марциал жалуется: «мой кошелек вовсе не знает о том». — Авторского права Рим не знал: издателем книги становился книготорговец, купивший у автора произведение. Приобретая произведение, издатель не приобретал исключительного права на его издание. Книга, вышедшая в свет, становилась «публичным достоянием»; каждый купивший мог отдать ее в переписку своим или наемным специалистам-переписчикам и открыть собственную торговлю. В точности положение дел с выплатой гонораров в Риме сегодня неизвестно; стать обеспеченным на литературный доход было, тем не менее, невозможно.

На сайте используется греческий шрифт